мorik
Марат Данильян, известный как Морик
Марат Данильян, известный как Морик (Morik) — талантливый художник из Новосибирска. В шесть лет он открыл для себя творчество Модильяни, а в шестнадцать познакомился с хип-хоп культурой и увлекся граффити. В середине 2000-х годов вместе с Андреем Бергером (Aber) занимался организацией одного из самых интересных российских граффити-фестивалей под названием Paint Methods, проходившего в разных городах Сибири.
В 2010-х Марат перестал ассоциировать свое творчество исключительно с хип-хоп культурой и начал экспериментировать с тематикой работ и техникам, смешивать абстрактную и станковую живопись, изучать современные художественные веяния. Работы Марата с успехом экспонируются не только в России, но и в Европе и США, а его самого приглашают на различные международные фестивали уличного искусства: за последние два года он расписал стены в Канаде, Китае, Польше и США.
В 2010-х Марат перестал ассоциировать свое творчество исключительно с хип-хоп культурой и начал экспериментировать с тематикой работ и техникам, смешивать абстрактную и станковую живопись, изучать современные художественные веяния. Работы Марата с успехом экспонируются не только в России, но и в Европе и США, а его самого приглашают на различные международные фестивали уличного искусства: за последние два года он расписал стены в Канаде, Китае, Польше и США.
"Уличная волна"
Со временем граффити и стрит-арт, набирая популярность, стали частью массовой культуры и превратились в ярлыки, оторванные от своих первоначальных значений. Например, в России рекламные и пропагандистские росписи стали называть «граффити», а фестивали с организованными росписями, часто поддерживаемые коммерческими спонсорами, считают стрит-артом.
Позиция активных художников «уличной волны» заключается в том, чтобы представить себя широкой публике как полноценных художников, а не граффити-райтеров, вандалов, оформителей или творческих маргиналов. Необходимо понять, что городская среда и субкультура явились для многих известных художников важной ступенью на пути их становления, но при этом они по сути не являются лишь уличными художниками, так как их творческий потенциал распространяется далеко за пределы рисунков на стенах.
К сожалению, большинство авторов не вкладывает в свои произведения какие-либо концепции или идеи, а работает только с визуальными образами. Именно на этом обычно базируется небеспочвенная критика этого направления. Что касается настенных росписей, то при их создании наблюдается масштабная коммерциализация и безответственное отношением многих художников к общественному пространству, в котором они работают. Тем не менее, как и в любой сфере, есть отдельные авторы, на которых можно равняться. Кроме того, неоспоримым является тот факт, что для широкой аудитории искусство в городе доступнее и понятнее, чем современное искусство, которое можно увидеть в институциях. И можно допустить, что увиденное на улице может затем привлечь неподготовленного человека в галереи и музеи. Также есть некоторые надежды, что и художники «уличной волны» в процессе развития будут заниматься самообразованием и наполнят свои работы дополнительными смыслами. Так, например, некоторые представители московской сцены, тесно связанные с граффити, читают Беньямина, Дебора, Гройса и Арнхейма, а кто-то целенаправленно идет учиться современному искусству. Показателен и пример некоторых нижегородских художников, которые анализируют свою деятельность, а не просто создают приятные глазу изображения.
Если же говорить о молодых авторах, знакомых с доктриной современного искусства, то они могут на улице открыть для себя новые горизонты. Общественное пространство позволяет сделать свое художественное высказывание, заявить о себе и найти аудиторию без участия куратора или галериста. Все что для этого нужно — смелость выйти в город.
Подводя итоги, можно сказать, что сегодня мы находимся в ситуации, в которой заметных художников, начавших свой творческий путь на улице, следует перестать называть «уличными», само понятие «уличное искусство» утратило свой првоначальный смысл, а «уличная волна» продолжает вливаться в массовую культуру как на Западе, так и в России.
Позиция активных художников «уличной волны» заключается в том, чтобы представить себя широкой публике как полноценных художников, а не граффити-райтеров, вандалов, оформителей или творческих маргиналов. Необходимо понять, что городская среда и субкультура явились для многих известных художников важной ступенью на пути их становления, но при этом они по сути не являются лишь уличными художниками, так как их творческий потенциал распространяется далеко за пределы рисунков на стенах.
К сожалению, большинство авторов не вкладывает в свои произведения какие-либо концепции или идеи, а работает только с визуальными образами. Именно на этом обычно базируется небеспочвенная критика этого направления. Что касается настенных росписей, то при их создании наблюдается масштабная коммерциализация и безответственное отношением многих художников к общественному пространству, в котором они работают. Тем не менее, как и в любой сфере, есть отдельные авторы, на которых можно равняться. Кроме того, неоспоримым является тот факт, что для широкой аудитории искусство в городе доступнее и понятнее, чем современное искусство, которое можно увидеть в институциях. И можно допустить, что увиденное на улице может затем привлечь неподготовленного человека в галереи и музеи. Также есть некоторые надежды, что и художники «уличной волны» в процессе развития будут заниматься самообразованием и наполнят свои работы дополнительными смыслами. Так, например, некоторые представители московской сцены, тесно связанные с граффити, читают Беньямина, Дебора, Гройса и Арнхейма, а кто-то целенаправленно идет учиться современному искусству. Показателен и пример некоторых нижегородских художников, которые анализируют свою деятельность, а не просто создают приятные глазу изображения.
Если же говорить о молодых авторах, знакомых с доктриной современного искусства, то они могут на улице открыть для себя новые горизонты. Общественное пространство позволяет сделать свое художественное высказывание, заявить о себе и найти аудиторию без участия куратора или галериста. Все что для этого нужно — смелость выйти в город.
Подводя итоги, можно сказать, что сегодня мы находимся в ситуации, в которой заметных художников, начавших свой творческий путь на улице, следует перестать называть «уличными», само понятие «уличное искусство» утратило свой првоначальный смысл, а «уличная волна» продолжает вливаться в массовую культуру как на Западе, так и в России.
Марат Морик — одна из наиболее ярких фигур из мира культуры хип-хопа,
к которой он принадлежал примерно до 2010 года, а потом стал расширять свой творческих диапазон самыми разными видами станковой живописи, абстракциями, изображёнными на различных носителях. Настоящее его имя Марат Данильян, а родился художник в Новосибирске . Одним из них стал фестиваль Paint Methods, проходящий в крупных городах Сибири.
Вместе с Бергером они открыли ещё и тематическое граффити-агентство FGA. Марат нашёл признание не только в России. Время от времени он становится участником международных фестивалей, а работы можно увидеть на выставках, проходящих в США и Европе.
Стилистически его стрит-арт тесно переплетается с книжной графикой, что далеко не случайно. Он рисует иллюстрации, а так же акварели и пишет на холстах. Произведения очень хорошо раскрывают понятие «уличная сцена», поскольку превращают городское пространство в своеобразный театр образов. Это масштабные рисунки на фасадах домов, под крышами заведений, на различных строениях и заборах. В них нет непосредственной связи с обычным граффити, а тем более — бомбингом. Достаточно посмотреть на любую, оставленную Мориком, надпись, чтобы понять, что это просто невозможно сделать за несколько минут, подлетев к стене среди ночи.
к которой он принадлежал примерно до 2010 года, а потом стал расширять свой творческих диапазон самыми разными видами станковой живописи, абстракциями, изображёнными на различных носителях. Настоящее его имя Марат Данильян, а родился художник в Новосибирске . Одним из них стал фестиваль Paint Methods, проходящий в крупных городах Сибири.
Вместе с Бергером они открыли ещё и тематическое граффити-агентство FGA. Марат нашёл признание не только в России. Время от времени он становится участником международных фестивалей, а работы можно увидеть на выставках, проходящих в США и Европе.
Стилистически его стрит-арт тесно переплетается с книжной графикой, что далеко не случайно. Он рисует иллюстрации, а так же акварели и пишет на холстах. Произведения очень хорошо раскрывают понятие «уличная сцена», поскольку превращают городское пространство в своеобразный театр образов. Это масштабные рисунки на фасадах домов, под крышами заведений, на различных строениях и заборах. В них нет непосредственной связи с обычным граффити, а тем более — бомбингом. Достаточно посмотреть на любую, оставленную Мориком, надпись, чтобы понять, что это просто невозможно сделать за несколько минут, подлетев к стене среди ночи.
Детство Марат Данильян, известный в граффити-сообществе как Морик, родился в Новосибирске в 1982-м году. Спустя шестнадцать лет он познакомился с хип-хоп культурой и сразу увлекся граффити. «В 1998-м году я нарисовал свой первый и последний улыбающийся баллончик зеленым "Кингом". До сих пор помню, как волновался и как отморозил указательный палец», — вспоминает он. Сейчас Марат в своем творчестве постепенно отходит от связи с хип-хопом. «Наверное, я взрослею, хочется делать более серьезные вещи и работать с более глубокими образами. Шутить на тему хип-хопа мне не хочется, а серьезно загонять творчество в рамки этой культуры уже для меня не представляется возможным», — говорит он. Марат любил рисовать с детства. Благодаря матери его окружали альбомы с работами великих художников, которые, без сомнения, на него повлияли. «Моим любимым альбомом лет с шести был Модильяни. Тогда я думал, что это не один художник, а коллектив, и, помимо самих работ, очень нравилось, как звучит слово "Модильяни" — созвучно с моей фамилией "Данильян". До сих пор Амадео Модильяни является одним из моих самых любимых художников», — рассказывает Марат. |
юнишество
Когда Марат ходил в художественную школу, то еще ближе познакомился с мировой живописью. Ему нравились работы Леонардо да Винчи, Ван Гога, образы пышных дам Кустодиева и реалистичные портреты Шилова, графика мастера парадоксов Мауритца Эшера и сюрреалистичные работы математика, историка и художника Анатолия Фоменко. По словам Морика, в детстве его настораживали картины Иеронима Босха, одна из которых, «Сад земных наслаждений», на полчаса заворожила его в музее Прадо в Мадриде. «Сегодня Интернет открыл для меня еще сотни гениальных художников, но вышеперечисленные заложили основу», — поясняет он.
Могие удивятся, но Марат получил два высших образования в Новосибирском государственном университете: экономическое и филологическое — он изучал английский и японский языки. «Ни по одной из специальностей я и дня не проработал»,— говорит он. У Морика нет высшего художественного образования, но это не помешало ему стать одним из наиболее заметных российских граффити-художников последних лет. Кроме того, отсутствие академической базы толкает его к активным экспериментам с материалами и техниками рисования.
Могие удивятся, но Марат получил два высших образования в Новосибирском государственном университете: экономическое и филологическое — он изучал английский и японский языки. «Ни по одной из специальностей я и дня не проработал»,— говорит он. У Морика нет высшего художественного образования, но это не помешало ему стать одним из наиболее заметных российских граффити-художников последних лет. Кроме того, отсутствие академической базы толкает его к активным экспериментам с материалами и техниками рисования.
«У меня нет художественного образования, поэтому приходится постоянно экспериментировать с материалами и техниками самому.»
Коллажный метод, широко применяемый Маратом Мориком, позволяет ему сочетать разные приемы и техники. Как правило, его работы не связаны между собой одной темой, а воплощают отдельные впечатления от пережитого опыта. Марат много работает с архивами, компонуя в своих работах найденные интересные сюжеты с ситуациями, увиденными им в обычной жизни.
Опыт в создании городских муралов обогатил творческий метод художника: в работах Морика прослеживается сильное влияние школы монументального искусства. Его муралы – масштабные рисунки на фасадах домов и различных строений – превращают городское пространство в своеобразный театр образов.
В одном из последних своих проектов под названием «Слабые места» Морик затрагивает тему человеческой уязвимости и слабости. «Старение, зависть, агрессия, одиночество, несостоятельность, безумие – все это саундтрек к моим картинам. Я не хочу напрямую вызывать какую-то эмоцию, хочу лишь заинтриговать. Моя задача погрузить зрителя в атмосферу тревоги и сделать из него свидетеля».
Работы Марата Морика выставляются не только в России, но также в Европе и США. Он активно сотрудничает с галереями уличного искусства по всему миру и является постоянным участником крупных международных стрит-арт фестивалей в Испании, Франции, Италии, Дании, Чехии, Польше, Украине, Канаде, США, Китае.
Опыт в создании городских муралов обогатил творческий метод художника: в работах Морика прослеживается сильное влияние школы монументального искусства. Его муралы – масштабные рисунки на фасадах домов и различных строений – превращают городское пространство в своеобразный театр образов.
В одном из последних своих проектов под названием «Слабые места» Морик затрагивает тему человеческой уязвимости и слабости. «Старение, зависть, агрессия, одиночество, несостоятельность, безумие – все это саундтрек к моим картинам. Я не хочу напрямую вызывать какую-то эмоцию, хочу лишь заинтриговать. Моя задача погрузить зрителя в атмосферу тревоги и сделать из него свидетеля».
Работы Марата Морика выставляются не только в России, но также в Европе и США. Он активно сотрудничает с галереями уличного искусства по всему миру и является постоянным участником крупных международных стрит-арт фестивалей в Испании, Франции, Италии, Дании, Чехии, Польше, Украине, Канаде, США, Китае.